Школа Анны. Анна Кузнецова: Хочется никого не дать в обиду

Разделы    → Развитие, методики
Анна Кузнецова: Если мы не управляем процессом воспитания, значит, это делает кто-то другой. Фото: Александр Корольков/РГ

В этом году институту Уполномоченного по правам ребенка исполнилось 10 лет. О проблемах, заботах, победах и мечтах корреспонденту "РГ" рассказала детский омбудсмен Анна Кузнецова.

Анна Юрьевна, последнее время школьные новости больше похожи на криминальную сводку. Одно из самых трагических событий - гибель девочки по дороге в школу в Саратове.

Анна Кузнецова: Я очень соболезную родителям Лизы, эту историю переживала вся страна. Но на детских трагедиях очень видна фальшь. На могилах детей со скупой слезой на камеру начинают стенать, мол, как же мы допустили такое, Но как только камеры отворачиваются, все инициаторы куда-то деваются. А когда меня спрашивают: "Кто не принял те нормы, о которых вы говорили два года назад"? "Так вы и не приняли", - говорю я. Два года назад, в 2016 году, от рук преступников погибло 2443 ребенка, мы пытались внести свои предложения: пожизненный административный надзор за лицами, совершившими преступления против половой неприкосновенности несовершеннолетних, и вышедшими из мест заключения, введение браслетов специального слежения с запретом приближения к местам пребывания несовершеннолетних. При электронном мониторинге можно отслеживать, куда движутся преступники.

Накануне саратовской трагедии я снова обратилась в Государственную Думу с просьбой как можно скорее принять законопроект, направленный на усиление мер борьбы с преступлениями против половой неприкосновенности детей. В 2018 году погибло уже 2750 детей. Где мы были все эти 2750 раз? Равнодушие хоронит наших детей. Я была страшно возмущена случаем в Перми (10-летняя девочка утонула во время занятий в бассейне. - Прим. ред.). Когда там погибла первая девочка, у родителей не было претензий: ребенка не вернуть. А муниципалитет и регион почему успокоились и не разобрались, в чем проблема? В итоге вторая трагедия, снова гибель ребенка в этом же учреждении.

А детские самоубийства? По данным СК, в прошлом году случилось 788 детских суицидов. После трагедии все начинают вспоминать: да, с ребенком было что-то не так. Ну и где мы все были раньше? Один прочитал пост-жалобу в Сети и подумал, ну, может, пройдет. Второй увидел, что ребенок плачет, и прошел мимо.

Отношения в школьном коллективе - это тоже из серии "всем было все равно". Каждый раз мы спохватываемся, когда беда уже случилась. Какой закон нужно принять, чтобы не было, например, травли в школе?

Анна Кузнецова: Вопрос серьезный, только на законодательном уровне его не решить. Хотя отчасти закон, конечно, формирует сознание. Когда гремели ЧП, первое, что пытались, - это физически защитить детей: охрана, металлоискатели, камеры. Это, конечно, все важно, но полную безопасность не гарантирует. Безопасность гарантирует, как ни странно, воспитание. А эта тема намного серьезнее, глубже и важнее металлоискателей. Лишь 16,6 процента воспитательных программ (данные мониторинга Рособрнадзора) соответствуют нормам. Но если копнуть глубже, мы найдем еще меньше реально работающих программ.

Конечно, хочется, чтобы мы щелкнули пальцами - и дети перестали друг друга обижать, стремились только к добру. Что для этого надо? Чтобы мы сами изменились

Президентом РФ утвержден перечень поручений по итогам заседания Совета при Президенте по реализации государственной политики в сфере защиты семьи и детей. Большая часть поручений касается вопросов совершенствования современной системы воспитания. Так, правительству РФ поручено осовременить Стратегию развития воспитания до 2025 года. Например, продумать комплекс мер для повышения статуса учителя, разработать предложения по мотивации классных руководителей, совместными усилиями детских и юношеских общественных объединений, Российского движения школьников и общеобразовательных организаций провести воспитательную работу и т.д.

Но совершенствовать уже почти нечего. Учителя перегружены бюрократизмом, неграмотными учебниками, бесконечными проверками. А современные родители? Одна жалоба бдительной, но невоспитанной мамочки, считающей, что школа не тюрьма и виноваты все, кроме "моего зайчика", - и учитель уволен.

Анна Кузнецова: Причину надо искать в нашем недавнем прошлом, когда образование было четко сформулировано как услуга. Услуга образовательного характера. Мы немного не дочитали федеральный закон, где вторым пунктом идет воспитательный компонент, и вообще о нем забыли. А вот сейчас мы видим обратную связь в виде курящих и матерящихся детей, ЧП, "бойцовских клубов" в школах и прочих деформаций, которым в детской среде не место. Конечно, хочется быстрых решений, чтобы мы щелкнули пальцами - и проблемы исчезли, дети перестали друг друга обижать, стремились только к добру. Что для этого надо? Чтобы мы сами изменились. Каждый из нас. Тогда поменяются наши дети. И конкретно: нужно создать условия в школах для реализации воспитательных задач.

Но блестяще разработанные документы останутся простой бумагой без усилий родителей, например.

Все верно, без человека эти документы никто не наполнит и не исполнит. Человек наполняет пространство своими ценностями и ориентирами и транслирует их ребенку. Нельзя "пинать" тему воспитания как мяч - пусть школа этим занимается, а родители будут только кормить и одевать ребенка. И наоборот: пусть в семье объясняют, что курить и материться нельзя, а школа будет считать баллы по ЕГЭ. Так мы правды не найдем. Воспитание детей - наша общая задача, здесь у каждого своя миссия и доля ответственности.

Не пробовали привлечь к ответу на сложные вопросы современного детства самих детей?

Анна Кузнецова: При институте Уполномоченных в регионах есть Детские советы. Мы провели опрос детей из этих Советов и на вопрос "Хотите ли вы создать свою семью по образу родительской?" 43 процента ответили нет. Это означает, что в семье у этих детей нет образцов поведения. Но в то же время с экрана телевизора на нас смотрят другие примеры семейных отношений, и чаще мы стыдливо закрываем глаза на очередную уродливую картину и думаем: "Ну этого не может быть! Это-то точно не из нашей жизни". В этом отвратительном потоке и растут наши дети. Нельзя недооценивать влияние всего, что окружает наших детей. Если мы не управляем процессом воспитания, значит, это делает кто-то другой.

На одном проекте ребят из Детского совета я подсмотрела их ответы на вопрос: "Что тебе не нравится в современной школе и что ты хотел бы изменить". "Неудобные парты, бумажные носители…" Потом была защита мнений и предложений. Я слушала их и вдруг подумала: если бы школа давала ответы на самые главные актуальные жизненные вопросы, детям было бы все равно, за какой партой сидеть и какие носители использовать. Нам бы почаще слышать, что говорят нам наши дети, и наращивать ресурсы для достойного ответа. А лучше прогнозировать запрос и работать на опережение.

Поэтому, я думаю, те ресурсы, которые потребуются для совершенствования воспитательных программ, сторицей окупятся, а результаты будут ощутимее, чем нам кажется. Я, кстати, была очень удивлена активному отклику писателей, режиссеров и других творческих людей, когда мы собирали рабочую группу по позитивному контенту…

Это логично, у людей есть острый запрос на "доброе и правильное". Многие устали от невежества и пошлости, которые сегодня в изобилии.

Анна Кузнецова: Фразу про "устали" я слышу уже не первый раз. Два года назад мне сказал один папа, многократный чемпион мира и Европы по борьбе, призер Олимпийских игр Бувайсар Сайтиев: "Как же мы соскучились по хорошему". С участниками одной из рабочих групп мы обсуждали, что делать, чтобы наша современная качественная детская литература стала доступней. Например, для моей дочери Даши в возрастном диапазоне 10-11 лет еще что-то можно найти. А вот для детей постарше литературы уже меньше. Моя старшая дочь Маша очень любит фантастику. Перечитала все отечественное и взялась за зарубежную. И как-то интерес у нее после этого подугас. Книжные магазины вроде переполнены книгами, но среди них очень трудно найти современную книгу для подростка. Это же касается мультфильмов, фильмов - это все детский контент, которого сегодня нужно больше, он должен быть лучше и доступнее. Порой прекрасные детские фильмы я вижу на премьерах, но вот в широкий прокат им выйти не судьба. Я надеюсь, что к декабрю нашей рабочей группе по позитивному контенту удастся составить план действий.

Чтобы разобраться в этом вопросе, вы приглашали детей. Чего не хватает современному ребенку, у которого наверняка есть все?

Анна Кузнецова: Ему хочется видеть себя, своих сверстников, образцы поведения. И тут диагностируется очень большой пробел в воспитательной работе с молодежью. Сейчас блогеры не боятся выходить на любую аудиторию. У них, конечно, нет воспитательной задачи. Их интерес - коммерциализация проекта и привлечение внимания к своему ресурсу. И упрекнуть их не в чем. А вот себя мы упрекнуть можем: почему у нас нет таких же прямых выходов на детей, демонстрации правильных векторов или того, что считаем правильным? Почему не делать это, к примеру, через школьное телевидение? Ведь это еще одно измерение, через которое можно транслировать хорошее, доброе и созидательное на понятном детям современном языке. Школьная жизнь - это не только когда случилось ЧП или кто-то погиб. Это обычная жизнь Пети Иванова из 9 "А".

Недавно мы вернулись из школы в Сокольниках, где создан Класс доброты. Мы с учениками школы и вместе с ребятами из Сергиево-Посадского дома-интерната мастерили книги для слепоглухих детей. Это очень важно, когда дети сами стремятся делать добрые дела, им нужно только в этом немного помочь.

В этом году институту Уполномоченного по правам ребенка 10 лет. Сбываются ли мечты детского омбудсмена?

Анна Кузнецова: Мы многого добились. Мечтали о законе, и он был принят. Мечтали, чтобы во всех субъектах РФ были уполномоченные по правам ребенка, - и сейчас это так. Институт детского омбудсмена не относится ни к одному из ведомств. В работе мы ориентируемся на количество обращений и на число устраненных нарушений. Из них мы делаем выводы о тех прорехах, которые есть в нашем законодательстве, в правоприменении, у нас теперь есть дополнительные возможности по внесению предложений для их устранения.

Так было, например, с проблемой выпадения детей из окон. Сначала мы были в ужасе. Осенью падают листья, а весной - дети, это так страшно! XXI век на дворе! В 2017 году мы впервые собрали собственную статистику таких трагедий, тогда из окон выпало 849 детей, в 2018-м - 905. За рубежом статистика падений ведется с 1999 года. У них были страшные цифры, но удалось в два раза их сократить благодаря изменениям ряда норм. Мы изучили ситуацию у нас в стране и вышли с предложениями: раньше запирающие механизмы на окна рекомендовали устанавливать, если высота подоконника была ниже центра тяжести большинства взрослых. Сейчас мы добились, что в новостройках установка замков обязательна для всех окон. И теперь ждем соответствующих изменений в федеральном законе. Но остается вопрос, что делать с уже построенными домами? Здесь, вероятно, только один выход: регионы и муниципалитеты должны найти средства на установку замков на окна в квартирах для малообеспеченных семей с детьми, которые живут выше второго этажа. Стоимость этих устройств невысока. Кстати, эту тему начали папы, пока еще не были приняты соответствующие решения. В Тюмени совет отцов начал помогать молодым семьям - они сами покупали устройства на окна и приходили их устанавливать. Показывали, рассказывали, как эта система работает, - тема шла на ура.

Каким своим победам вы особенно радуетесь?

Анна Кузнецова: Конечно, радуемся, когда удается помочь ребенку. Например, нам написали о проблеме, мы быстро со всеми договорились, ребенка вовремя положили в больницу, он получил лечение. Или вернули ребенка в семью. Таких случаев очень много. Я рада, но расстраиваюсь, что решать проблему приходится через административный ресурс, включать "ручной режим".

Или взять тему безопасности детства (акция института детского омбудсмена. - Прим. ред.). Тысячи неравнодушных людей подключаются к акции, но чему радоваться, если у нас тысяча открытых люков? И это только те, что мы смогли посчитать. Чем больше люков нам удается закрыть, чем больше выдернуть арматуры на детских площадках, тем больше, с одной стороны, радости о спасенных детях, но в то же время тем печальнее наши выводы. С другой стороны, если никто не будет проводить эту работу, мы будем получать бесконечные сводки и ЧП с детьми. Помните этот жуткий случай в Екатеринбурге, когда первоклассник гулял на школьном стадионе, споткнулся и упал на торчащую арматуру? Его не смогли спасти. Этот ужасный случай тогда запал мне в сердце, такая досада, прямо рядом со школой, где, казалось бы, не может и не должно было быть ничего опасного! С тех пор акция по безопасности стала стилем жизни многих регионов, организаций и неравнодушных людей. Они постоянно сообщают нам о нарушениях и сами их исправляют. Об этом пишут журналисты, и это правильно, и я благодарю их. Это потрясающее явление: люди не ждут, не жалуются, а наводят порядок сами. Но, конечно, и сообщать о нарушениях надо. За это лето в уполномоченные органы направлено более 4000 обращений для устранения выявленных нарушений.

За последнюю неделю вам пришло 200 обращений от граждан. Это рекорд?

Анна Кузнецова: Сейчас нам помогает федеральный закон - ведомства стали отвечать быстрее, поэтому мы можем быстрее ответить заявителю.

Обращения - это пища для принятия общефедеральных решений. Чаще всего к нам обращаются по жилищным вопросам, на втором месте чередуются медицина и образование. Еще одна больная тема - разводы родителей, когда один из родителей увозит ребенка или не исполняет решение суда. Мне эту тему очень тяжело разбирать. Когда я читаю о том, что раньше люди любили друг друга, а теперь не знают, как бы друг другу отомстить, настраивают ребенка друг против друга, это тяжело. Мы помогаем, насколько возможно. Но попутно делаем выводы и отправляем предложения для изменения законодательства. Так, мы договорились с некоторыми регионами о Дне мира. В этот день в ЗАГСах будут работать специалисты, консультировать пап и мам и не принимать заявления на развод. Посмотрим, насколько это поможет. Но тема серьезная, и мы прорабатываем вопросы по совершенствованию законодательства в части исполнения решений судов.

Или вот еще тема - запрос на отцовское движение, наставничество - был настолько велик и востребован в обществе, что за два года движение Совета отцов при Уполномоченном по правам ребенка развернулось с невероятной силой. К этому году в третье воскресенье октября даже в 28 регионах отметили День отца.

Как сейчас живут ваши подопечные, пятилетняя Люба, которую вытащили из квартиры-помойки, и семилетняя Айша, над которой издевалась родная тетка?

Анна Кузнецова: Любочка до сих пор в приюте. В августе был суд, мама признана недееспособной, она бессрочно ограничена в родительских правах. Любочка очень меняется. Она очень активная, речь становится все лучше. Видно, конечно, что ею никто не занимался. Девочка очень заботливая. У нее в приюте появилась подружка - маленькая Наташа. Я надеюсь, что она наверстает все, чего ей не хватало. Люба хорошо управляет своим поведением, доделывает дело до конца, старается. Социальные навыки освоила все. Если в самом начале она спала на стульчике на коленках, сейчас все в порядке. Ей очень нужны родители. К сожалению, родственники, которые хотели ее усыновить, не спешат, они даже не пришли к ней ни разу. Пока нет официальных отказов от них, но нужно срочно заниматься устройством Любы в семью. Мы на связи с департаментом труда и социальной защиты населения города Москвы. Конечно, усыновитель должен быть любящим человеком, готовым к долгой и кропотливой работе. Люба очень хорошая девочка, как же хочется, чтобы рядом с заботливым человеком она наконец-то стала счастливой.

Айша наконец-то играет в куклы. Очень шустрая, веселая, няней командует: "А куда ты пошла? Приходи скорей, завтра мама придет!" Очень ждет маму. Лидия, мама Айши, приезжает, вопросов к ней нет, она единственный законный представитель девочки. Мы с ней недавно встречались, есть еще ряд вопросов, по которым нужна помощь. К нам обращались люди, которые хотели помочь маме, надеемся, действенную помощь окажут в регионе. Девочка выдержала две операции, предстоит еще одна, поэтому некоторое время она еще пробудет в Москве, врачи наблюдают за ее состоянием. Я была у Айши, когда вместе с мамой приехал ее братик, - счастью не было предела. Теперь важно, чтобы виновные ответили за свое преступное поведение!

Смотришь на этих девочек, мальчиков... Вот недавно вернули внука бабушке, которого изъяли по надуманной причине и он находился в больнице несколько недель, - и сердце разрывается. Хочется всех обнять, прижать и никогда не давать в обиду!

Жаль, что у нас самый маленький аппарат из всех моих коллег - 20 человек по штатному расписанию.

О личном

В одном из интервью вы говорили, что дети должны быть постоянно чем-то заняты. А как же их право на беззаботное детство?

Анна Кузнецова: Мне кажется, многие родители не радуются, когда их дети бьют баклуши постоянно. Конечно, не всегда хватает времени их постоянно подталкивать к чему-то. Особенно весело, когда подталкивать надо шестерых. Как-то мы решили не пойти на одно мероприятие. Старшая кричит: "Ура, мы поедем в книжный магазин!" Вторая радуется: "Ура, я поеду на мотокросс!"

Скоро у Маши, старшей дочери, день рождения, спрашиваю: "Что тебе подарить"? "Не знаю, - говорит, - мне ничего не надо, раньше надо было, а сейчас нет". Даша на нее глаза выпучила: "Маш, как это не надо?!" И дальше длинный список, что ей надо. Я смотрю на них и думаю, как они у меня в одной семье такие разные родились… Старшая послушная, спокойная, планирует быть ученым или учителем, тетрадки одноклассников ей доверяют проверять по алгебре. На день самоуправления вела урок у младших классов, готовила презентацию по "окружающему миру". А вот Дашу я с трудом могу представить сидящей над тетрадками. Она приходит и говорит: "Я мальчика в армреслинге победила". Я смотрю на нее и думаю, а где ее интерес? Пришла однажды расстроенная, что к ней пристают. Маша ей говорит: "Даш, ну ты сама везде лезешь. Вот я спокойно сижу, никуда не лезу, и ко мне никто не пристает, а ты везде лезешь, и к тебе тоже пристают" (смеется). Здорово жить этими процессами. Наша родительская роль, конечно, во многом решающая. Да, они сами что-то выбирают, но направление удерживают родители. А если один заявит: "Не пойду на акробатику", второй подхватит, третий, четвертый - и привет! И тут ответ один: должен быть порядок. Дети привыкают к порядку. Вначале установить его тяжело, нужна воля родителей, но потом сами дети будут благодарны. Как бы они ни говорили "не хочу, не буду", они знают, что будет четверг и надо идти на акробатику. Да, будет лень, но идти надо, потому что такой порядок. А потом победа, что то получилось - и ребенок уже бежит с радостью. Надо, кстати, найти где-то одинаковые гимнастические купальники для соревнований (записывает себе напоминание). Любой родитель рад, когда дети заняты. Но вдвойне рад, когда ребенок рад своим достижениям, а над ними надо попотеть вместе. Вот такая история. Мы можем, конечно, сказать, мол, дело твое, не ходи, потом пожалеешь. Ну и что? Дети не знают, о чем они когда-нибудь пожалеют. А мы, взрослые, понимаем, как важно не упустить сейчас драгоценное время. Главное - не управлять, а направлять. Учить ребенка радоваться победам, но не потерять в гонке за внешними результатами самое дорогое - доверие и любовь.

Как дети относятся к вашей работе?

Анна Кузнецова: Даша пока считает, что у мамы неплохая профессия. Тимофею и Леве пока все равно, лишь бы мама была рядом, а откуда она пришла, с какой работы, мало интересно. Даша и Маша следят за мной по соцсетям. "Мама, а ты что, не можешь принести видео с работы? Вот ты куда-то пошла. Ну покажи, как ты делаешь добрые дела, я хочу посмотреть". Вот я хожу и перевариваю эту задачу. Оказывается, у детей есть запрос на эти живые истории, которые остаются за кадром ТВ- и фоторепортажей. Это ежедневные переговоры, планерки, встречи, споры о том, как лучше решить то или иное обращение к нам.

Ключевой вопрос

Сколько вы еще собираетесь вывезти из Сирии?

Анна Кузнецова: Мы каждый день занимаемся этим вопросом. На днях в Сирию вылетел врач, чтобы сделать забор ДНК. Сейчас мы можем вернуть только тех ребят, кто рожден на территории России, а после забора ДНК - и других детей. Недавно нам удалось вернуть четырех детей из Дамаска. Мы даже не рассчитывали на то, что удастся решить это так быстро, так как основной задачей были переговоры с президентом республики о взаимодействии по этому вопросу. Сначала мы даже не знали, сколько там детей и где они находятся, не было никакой обратной связи. Но переговоры с властями Сирии прошли очень эффективно, отлично сработал МИД, все службы, и все сложилось - дети дома. Сейчас у нас все списки выверены, Сирия очень поддерживает нас в этой работе. Министерство обороны РФ помогает сегодня на всех этапах решения этого вопроса, вы же понимаете, как это все непросто, связано со многими рисками. "Просто" это выглядит только с экранов телевизоров.

Мы смогли разработать очень действенный алгоритм работы по возвращению наших детей на Родину. Теперь серьезный интерес к этой теме проявляют коллеги из других государств. Запросы приходят отовсюду. Недавно консультировали по этому вопросу наших коллег из Финляндии, из Узбекистана, Киргизии и других республик.

Из Ирака мы вывозим последнюю группу детей, пока это 32 ребенка. Но в тюрьме, из которой мы забираем наших ребят, остается 560 детей из других государств, в отношении которых работа только началась. И это страшно. Однажды я ехала в автобусе с четырехлетней девочкой. Она говорит: "А у нас из тюрьмы такое же дерево было видно". Из своих четырех лет она три года провела в тюрьме. Это же кошмар! Но мы радуемся, что смогли вернуть 90 детей, всех забрали родственники. У нас с ними постоянная обратная связь. А еще очень радуемся, когда видим, что этот ребенок в секцию пошел, того в школу оформили, а того - в садик.

Татьяна Владыкина

"Российская газета"

=Материал опубликован 14.11.2019